Кампания по изъятию церковных ценностей из православных храмов в Семипалатинской губернии

20 Февраль 2011

А.С.Безверхний

«Уже много раз за последнее время терзалось религиозное чувство русских людей, и удар за ударом направлялся на их святыни»

Из послания Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, в связи с закрытием гражданскими властями Свято-Троицкой Сергиевой Лавры (10. 9. 1920)[1]

С установлением советской власти большевики начинают проводить активную антирелигиозную политику. И первым шагом в этом направлении было опубликование Декрета СНК «об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 23 января 1918 года, согласно которому православная церковь лишалась своих привилегий, а собственность церкви передавалась в «руки народа». Но это было только начало широкомасштабной антирелигиозной политики. На местах создаются комитеты по отделению церкви от государства, в стране проводится массовая антирелигиозная агитация. Все эти мероприятия проводились лишь с одной целью - уничтожение церкви как централизованной структуры, оказывающей огромное идеологическое влияние на народ.

В 1921-1922 гг. в молодой Советской республике бушевал страшный голод, от которого погибло около 5 млн. человек.[2]По всей стране начинается сбор пожертвований в пользу голодающих, собранные суммы направлялись в комитет помощи голодающим (Помгол). Не осталась в стороне от этого и православная церковь, 22 августа 1921 года Патриарх Тихон выпустил Послание, в котором призывал верующих людей всех конфессий, как в России, так и во всем мире к помощи голодающим. Правительство долгое время колебалось, опасаясь роста авторитета церкви, но в конце концов все же решило принять ее помощь: 8 декабря 1921 года ВЦИК разрешил религиозным организациям сбор средств на помощь голодающим. К февралю 1922 года Церковь собрала более 8 млн. 962 тыс. рублей, - огромную по тем временам сумму, не считая драгоценностей и натуральной помощи голодающим.[3]19 февраля выходит новое послание патриарха «в котором он обращается к тем группам верующих на которых лежит обязанность попечения о церквах, с призывом о передаче на дело помощи голодающим такого рода вещей, как ценные золотые и серебряные подвески к ризам, все старые вышедшие из употребления предметы…»[4]. Неожиданным был ответ властей на это послание- 26 февраля выходит постановление ВЦИК, согласно которому изъятию подлежали все церковные ценности, в том числе имеющие богослужебное значение. Но в тоже время, несмотря на столь решительные действия властей изъятия, происходили с некоторыми оговорками, например «в случае если будут встречаться литье из благородных металлов и иконы называемые чудотворные» то их посредством подачи ходатайства от приходских советов в ЦК Помгол можно было оставить, заменив их соответствующим эквивалентом[5].

Власти решили воспользоваться моментом, и повели новое наступление на православную церковь под маской помощи голодающим. В ответ на действия властей 15(28) февраля патриарх выпустил послание, в котором выразил протест против того, что правительство, не обращая внимания на борьбу Церкви с голодом, принуждает её совершать канонические преступления, так как каноны запрещают использование богослужебных предметов не для священных целей (Апост. 73, Двукратного Вселенского Собора 10-е). В послании отмечена неоправданная антицерковная пропаганда в печати[6].

Л.Д. Троцким была разработана специальная инструкция для проведения кампании по изъятию. Согласно инструкции на местах создавались две комиссии: секретная подготовительная комиссия по изъятию ценностей и официальная комиссия при комитетах помощи голодающим для формальной приемки ценностей; так же в инструкции содержатся указания к проведению мероприятий по расколу в среде духовенства, путем выявления священников открыто выступающих в пользу изъятия, а священников, которые пользовались доверием у населения, предполагалось не трогать, но предупредить их «что в случае каких-либо эксцессов они ответят первыми».[7]Таким образом, была разработана продуманная программа, направленная на раскол церкви, а так же на подрыв ее авторитета у народных масс.»

Семипалатинская губернская комиссия по изъятию ценностей была образована 9 марта «под председательством члена ВЦИК Букейханова, от Губисполкома Нечаева»[8]. В тот же день губисполком направил срочную телеграмму всем уездным исполкомам: «Создать уездные комиссии и приступить к изъятию церковных ценностей, потребуйте всех без исключения богослужебных культов описи церковных имуществ»[9]. Источником содержащим сведения о «богатствах» местных приходов служил труд известного священника краеведа Б.Г.Герасимова «Старинные церкви Семипалатинской области». Предстояла большая по своим масштабам работа ведь на тот период Семипалатинская губерния территориально включала в себя территорию современных Восточно-Казахстанской и Павлодарской областей Казахстана.

В местной печати разворачивается масштабная антирелигиозная пропаганда, ежедневно в свет выходят статьи с гневными заголовками, такие как «Черные пауки», «Двоедушные фарисеи» и пр., направленные против духовенства. В местной газете «Степная Правда» нападкам подвергается Семипалатинский епископ Киприан, которому припомнили и участие в черносотенном «Союзе русского народа», а также сотрудничество с Колчаком, ему дается следующая характеристика «обладает большою способностью приспособляемости превратившись с приходом Советской власти в «тишайшего» и незлобивого с виду «владыку»[10]. 13 апреля было проведено заседание губернской комиссии по изъятию на которое был приглашен епископ Киприан, на заседании было принято решение о начале работ с 24 апреля в Семипалатинском Знаменском соборе, также на Киприана была возложена и идеологическая подготовка кампании, он должен был объяснить прихожанам суть работы и подготовить соответствующие документы, а к 24 апреля разослать сообщение во все благочиния Семипалатинской губернии. В своей проповеди, произнесенной 22 апреля в Благовещенской церкви епископ Киприан «указал верующим на необходимость изъятия ценностей, причем в своей речи подчеркнул, что поклонение золоту и серебру возвращает православную церковь во времена язычества»[11]. Именно благодаря выступлениям Киприана удалось избежать прямых столкновений прихожан с местными властями при изъятиях, более того при приходских советах церквей был организован добровольный сбор средств в пользу голодающих[12].

Изъятие ценностей началось 24 апреля в Знаменском соборе, изъятие происходило в присутствии выборных членов от приходских советов и членов губернской комиссии по изъятию ценностей. Изъятие драгоценных риз с икон происходило с такой формулировкой: «ввиду того, что снятие риз не испортит самые изображения, а значит не будет иметь никакого отношения в смысле затруднения выполнения обрядов культа»[13]. В отношении особо чтимой Абалакской иконы Божьей Матери, которая была привезена в Семипалатинскую крепость еще в 1720 году, было принято следующее решение: «Принимая во внимание, что означенная икона, как принадлежащая к особо чтимым верующими не только Семипалатинской губернии, но и края, означенную икону согласно ходатайству верующих оставить в распоряжении общины Знаменского собора перенеся разрешение этого вопроса в ЦК Помгол, для чего община должна возбудить перед последним мотивированное ходатайство на условии замены стоимости по соответствующему эквиваленту»[14]. За день работы было изъято 17 предметов, 3 временно оставлены, но работы по изъятию в Знаменском соборе не были завершены, продолжение было намечено на 26 апреля. Все изъятые предметы сдавались губфинотдел, 27 апреля туда было передано 49 предметов общей массой в три пуда, тридцать девять фунтов, пятьдесят три золотника, тридцать девять долей, также были переданы и добровольные пожертвования общины Знаменского собора, общим весом двадцать восемь фунтов, двадцать семь долей[15]. В целом в Семипалатинске работы по изъятию происходили спокойно при полном содействии как верующих и церковнослужителей с одной стороны и местных властей с другой. Окончание работ в губернском центре было отмечено в газете «Степная Правда» от 27 мая 1922 года: «В г.Семипалатинске закончилось изъятие церковных ценностей. Собрано в городе: 12 пудов,14 ф. серебра;34 доли бриллиантов, 3 золотника 54 доли золота»[16].

Но на местах, то есть в уездах и волостях дело обстояло намного сложнее. Сведения о церковных ценностях, хранящихся в уездных и волостных храмах, не поступали в губернскую комиссию. Губисполкомом на места была отправлена телеграмм с требованием: «ускорить работы уездных комиссий по изъятию ценностей, а если изъятие еще не начато, немедленно приступить к работе»[17]. Первые сведения из уездов начинают поступать в начале мая. В городе Павлодар с 6 по 8 мая происходило изъятие церковных ценностей из местных храмов: Церковь Флора и Лавра- 24 предмета, 2 пуда, 36фунтов, 37зололотников, 37 долей; Троицкий собор- 14 предметов, 24 фунта, 90 золотников[18].

В целом сведения из уездов вяло поступали в губернскую комиссию, для ускорения работ по изъятию, 19 мая на заседании Губкомиссии было принято решение о создании волостных комиссий, которые должны были прислать в трехдневный срок сведения о ценностях, хранящихся в местных храмах. После этого сведения об изъятиях начинают регулярно поступать в губернскую комиссию. Часто встречаются документы, говорящие о том, что многие храмы в губернии находились в довольно бедственном положении, и изымать из них было нечего. Наоборот, в тех селениях где были относительно богатые приходы, местное население пыталось договориться с властями о сохранении драгоценной утвари. Примером этому служит заявление жителей с.Семиярска, которые предложили взамен церковных ценностей «внести стоимость драгоценностей продуктами и разными ценностями серебром и пр. пр.»[19]. Но губкомиссией это предложение было отклонено и в дальнейшем произведено изъятие ценностей. В то же время довольно частыми были и случаи недовольства и даже отказа прихожан от сдачи церковных ценностей. Например, в Усть-Каменогорске при обсуждении вопроса об изъятии ценностей при местной церкви собралась толпа численностью в двести человек преимущественно старушек, которые выступали с требованием ценности не выдавать, но несмотря на это приходской совет дал согласие на изъятие. На следующий день началось изъятие, к церкви начала собираться толпа женщин, властями был выставлен караул, были арестованные[20]. В целом по губернии каких-либо серьезных столкновений прихожан с властями, приведших к человеческим жертвам зафиксировано не было.

В газете «Степная Правда» за 27 июля была помещена заметка об окончании кампании по изъятию в городах Семипалатинской губернии «собрано около 25 ½ пудов серебра и отправлено в Москву. В уездах работа продолжается, недоразумений нет»[21]. Губернский финотдел в своем отчете дает следующие данные по губернии: с 14 августа по 1 октября 1922 года церковных ценностей собрано по губернии 24 пуда, 8 фунтов, 67 золотников, 82 доли[22]. 28 октября комиссия по изъятию обратилась в Губисполком с просьбой о роспуске ввиду окончания работ и приложила список отправленных ценностей по месяцам 1922 года, всего было отправлено ценностей общей массой 36 пудов, 13 фунтов, 80 золотников, 41 долей. И уже на следующий день Губисполком принял решение о роспуске губернской комиссии по изъятию ценностей. Этим решением была завершена кампания по изъятию церковных ценностей в Семипалатинской губернии.

Подводя итог важно отметить то, что кампания по изъятию церковных ценностей явилась очередным мероприятием Советской власти, направленным на уничтожение православной церкви. В целом кампания закончилась полным провалом, расходы на ее проведение во многом превысили сумму изъятых ценностей. Сама Советская власть признала, что на помощь голодающим было направлено лишь около 40 % отобранных у Церкви ценностей [23]! В свою очередь власти нанесли церкви очередной удар в дальнейшем приведший к расколу в рядах духовенства. В Семипалатинской губернии кампания также оказалась провальной во многом и из-за того что здесь преобладали мусульманские селения, в мечетях которых и изымать было нечего. Во многом приходы губернии находились в бедственном положении и не могли похвастаться богатой утварью. Кампанией был нанесен невосполнимый ущерб художественным ценностям, хранящихся в местных храмах, с икон были сняты искусно выполненные ризы, а также изъята старинная церковная утварь. В целом кампания по изъятию ценностей в губернии прошла без каких-либо существенных осложнений, и при содействии властей и церковнослужителей, последним ничего не оставалось, как подчиняться директивам органов государственной власти. Во многом открытого выступления прихожан удалось избежать, благодаря деятельности епископа Киприана, который призывал к сдаче ценностей, кроме того был организован добровольный сбор пожертвований в фонд помощи голодающим.

[1]Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991). Книга 1. http://www.krotov.info/acts/20/1920/shtric_04.htm (март 2010)

[2] Губкин,О.Русская Православная Церковь под игом богоборческой власти в период с 1917 по 1941 годы:СПб,2006г. http://www.sir35.ru/Orthodoxy/Ch_606.htm#_Toc133379901(март 2010)

[3]Там же

[4]«Степная правда».1922.-№37

[5] ЦДНИ ВКО.Ф.73.Оп.1Д.140.Л.6

[6] Губкин,О.Русская Православная Церковь под игом богоборческой власти.

[7]Кашляк,В.Н. Храмы Семипалатинска: прошлое и настоящее (хронология событий) :Семипалатинск,2004.С.588

[8].Ф.73.Оп.1Д.140.Л.3

[9] Кашляк,В.Н. Храмы Семипалатинска.С.593

[10] «Степная правда».1922.-№76

[11] «Степная правда».1922.-№87

[12] Ф.73.Оп.1Д.140.Л.29-29об

[13] Ф.73.Оп.1Д.140.Л.37-37об

[14] Ф.73.Оп.1Д.140.Л.37-37об